Идея, композиция и постановка: Дмитрий Крымов
Художник: Мария Трегубова
Художник по свету: Иван Виноградов
Художник по костюмам: Евгения Панфилова
Видеорежиссер: Алексей Образцов

Декорации для спектакля выполнены мастерской «Сценические решения»:
Куратор проекта, технолог: Надежда Абрамова
Конструкторы: Михаил Иванов, Диана Габдрахманова, Петр Сотников
Слесарный цех: Максим Кузнецов
Столярный цех: Илья Гайворонский
Художники бутафоры, скульпторы, декораторы: Влад Балаклейский, Наталья Меркульева, Виктория Галустян, Дмитрий Иванцов, Всеволод Глебкин, Евгений Куклин, Иван Шишулин, Оксана Григорян, Булат Яруллин, Сергей Васильев, Ольга Гусарова, Елена Русакова
Электробутафорский цех: Дмитрий Леонтьев, Степан Ситкин

Белый фасад с дверьми, обитель Дон Жуана, львы по бокам и сверху люстра на полсцены. Все угрожающе придвинуто поближе к залу. Дело рук художника Марии Трегубовой. Люстра, конечно, рухнет, фасад обрушится плашмя, львы потеряют головы. Когда у режиссера не останется другого выхода.

Спектакль о «генеральной репетиции» обещает зрителю театр с изнанки. Скрытое пространство жизни, требующей «полной гибели всерьез» со страшной регулярностью. Но дело здесь не в тайнах театральной жизни или не только в них. Театр всегда – лукавство, вывих и подвох. Этот мир – сплошная относительность. Герой его спектакля тридцать лет назад в том же театре ставил Моцарта.

Во втором акте останется одно воображаемое кладбище. Все, что было, не имело смысла. Режиссер уже на сцене, и уже совсем другой спектакль воспоминаний – в нем он сам себе и Дон Жуан, и Командор одновременно. Провалится под сцену – вылезет в другом углу. Потребует еще десять минут. Устроит пир и танец на столе. У него в кармане шарик на удачу. Будет ходить по кладбищу и умиляться. Даже уверять, что снег и пение – теперь вокруг все настоящее. Собрали по сусекам старый хлам. Мамино фото из Коктебеля. Холодильник с отцовской дачи. Стульчик с дыркой для детского горшка. Режиссер уже на сцене, и это уже совсем другой спектакль воспоминаний – в нем он сам себе и Дон Жуан, и Командор одновременно.

Источник

Работа над любыми декорациями начинается с налаживания контакта между мастерской и театром. Нет, не с химии, которая либо случается, либо нет, а со смет, денег и договора. Спектакль «Моцарт. "Дон Жуан". Генеральная репетиция» — наш первый опыт работы с театром «Мастерская Петра Фоменко». Новый театр, новые люди, новый опыт, и не всегда его можно назвать положительным. Каждый театр — это свои правила, ценности, свой уклад и подход в работе, своя внутренняя кухня.

На этот проект нас позвала художник Маша Трегубова. В июле 2020 года Маша отправила нам эскизы и подробное описание, как эта декорация будет работать. Концепция на тот момент вместе с режиссером Дмитрием Крымовым уже была придумана. Шли репетиции. Мы изначально понимали все основные моменты, которые затем не менялись до самого конца. И это здорово!

Концепция была очень рискованная во многих планах. Маша познакомила нас с представителями театра, и тогда же летом мы встретились с ними просто посмотреть друг на друга — с продюсером Николаем Кастомаровым и техническим специалистом Константином Лебедевым. Они спрашивали нас подробно, как мы у себя в Петербурге делаем декорации, умеем ли делать всякие штуки, например, много лепнины.

Мы же были совершенно уверены, что можем выполнить весь объем обсуждаемых работ. Мы постоянно работаем с разными скульпторами, с 3D-моделированием, сотрудничаем с мастерской по изготовлению стеклопластика. К тому же у нас есть 3D-фрезер и 3D-принтеры. Поэтому были готовы взять на себя всю работу и организовать ее, как основной исполнитель.

После этой встречи мы ушли считать смету. Тогда летом этот проект был чуть больше по декорациям и включал еще несколько элементов, который потом в процессе ушли. Подготовили развёрнутую смету, в которой были посчитаны полностью все материалы, работы и накладные расходы — показали всё детально, на что мы собираемся тратить деньги.

Дальше обсуждаем с театром различные материалы, из которых можно сделать элементы декораций. Это долгая работа, которая вроде и не видна, но на самом деле, довольно объёмная и, пожалуй, самая важная — договориться о том, как, из чего и за сколько будут изготовлены декорации.

По окончанию этого этапа работ театр неожиданно ушел с радаров. Долгое время мы не знали, будет ли вообще премьера. Проходит август … декабрь… В январе нам звонят из театра со словами: «Давайте делать! Приезжайте, у нас есть новые вводные и кое-какие изменения».

Приехали повторно, еще раз подняли все вопросы с художником, а также с Константином и Николаем, которые нужно было обновить спустя большой перерыв. Возвращаемся снова в начало — пересчитывать смету. Заново делаем предложение с учетом того, что прошло полгода и цены на материалы в 2021 году стали абсолютно непредсказуемыми. Например, цены на металл выросли в три раза. К тому же на этом проекте у нас были специфические материалы с поставками из-за границы, и с ними были сложности на таможнях при закрытых границах — товары просто простаивали в контейнерах.

В начале февраля 2021 года нам подтвердили проект с бюджетом по смете и сроками. Срок сдачи декораций стоял 16 апреля, и мы должны были за два с небольшим месяца сделать проект, изготовить декорации и отвезти их в Москву. В принципе мы были готовы к трудностям. Если внешне смотреть на декорацию, в ней нет ничего такого, что нельзя сделать за этот срок. Но она усложняется тем, какую роль она играет в спектакле.

Это был очень экспериментальный процесс, который нужно было отладить и показать в театре, чтобы все к нему привыкли. И это вызывало очень много сомнений. Над декорациями нужно было еще поработать уже после того, как они были сделаны. И в этом была основная сложность этого проекта.

Концепция декораций была очень рискованной и вызывала много сомнений. Все сомнения по изготовлению этой декорации, какую технологию выбрать и как изготовить каркас, зашивку и имитацию кирпича, возникли только по одной причине — в финале первого акта спектакля нам предстояло уронить назад стену габаритами 13,3х7 метров и весом 750 кг.

Весь первый акт зритель видит перед собой фактурную стену. Она активная — двери распахиваются, через окно влезают артисты. На стене навешаны провода, стоят львы. На нее светит огромная люстра. И вот в конце первого акта происходит трагический момент действия спектакля — перерезанный шнур, на котором висит люстра, приводит ее в движение. Она начинает скользить в сторону стены, ударяется об нее и разваливается на части. А стена падает назад.

Самый главный вопрос заключался в том, как мы будет поднимать стену, чтобы потом ее уронить, при этом чтобы стена не сломала пол, чтобы она при падении не сломалась сама и падала так много раз. И еще: чтобы не покупать дорогостоящего оборудования, чтобы стену могли уронить монтировщики в количестве 6 чел. на смену. Та еще задачка!

Эта задачка стояла перед нами с самого начала и было долгое время непонятно, как к ней подступиться. Изначально обсуждали идею уронить стенку просто так. Действительно, почему бы и нет. Например, взять кулису из деревянного бруска, обтянутую тканью, любой высоты и размера можно уронить и ни с кулисой, ни с планшетом сцены и даже с человеком, под ней оказавшимся, ничего не произойдет.

Но нам нужно было набрать живость и кривость фактуры кирпича. Такую стену не сделаешь плоской. Мы старались сделать стену максимально лёгкой. В каркасе стены алюминий, зашитый тонким ячеистым поликарбонатом 4 мм. Сверху пеноплекс, оклеенный марлей в несколько слоёв с ПВА, плитонитом и еще несколькими компонентами, укрепляющими фактуру, и краска.

Еще на этапе сборки каркаса мы поняли, что стенку ронять просто так на резинки / подушки / маты и пр. нельзя. А чтобы это поняли не только мы, но и в театре, отвезли каркас стены на сборочную площадку и экспериментально там ее уронили. Видео разошлось по всем заинтересованным лицам. В ответ получили, что стенка-то незашитая, там же должна быть парусность. Но в нашем случае это была бы погрешность — при таком весе это ничего бы не дало.

Чтобы стена при падении не сдвинулась вперед, она сзади стоит на четырех стальных фермах-столбах. Столбы закреплены в пол с поворотным узлом на петлях. Когда стена падает, то остается на месте передним краем и тем самым не смещается вперед.

На эти 4 столба надевались 16 панелей. Эти панели мы собирали лицом вверх. Понятно, что никакого крепежа на лицевой стороне быть не может. Поэтому выкладывали 4 столба на планшете и в определенной последовательности замыкали панели, которые соединялись на вертикальных и горизонтальных бужах.

Горизонтальные были со сдвигом — дёргаем за панель, выдергиваем вертикальные бужи и потом в другую сторону выдёргиваем горизонтальные. По краям стояли петли, в которые вставлялись театральные шпильки. И так снимаются две шпильки — выдёргивается секция. Таким образом, мы собирали и разбирали стену и в лежачем положении вытягивали ее на марки первого акта, как она должна стоять.

Почему не попоясно, подумаете вы? Хороший вопрос, который мы до сих пор сами себе задаём. Во-первых, неудобно на весу все эти бужи выдёргивать. Во-вторых, хотелось, чтобы столбы были все-таки столбами, а не кусочками, хотя их можно было и так поставить, поднять и собирать попоясно.

И наконец этот вопрос, наверное, нужно задать театру. Ответ прост: штанкет — 150 кг. В этом театре нет практики спаривать штанкеты. В нем также нет точечных подъёмов. Вот основные причины, почему нет, хотя вариант сделать попоясно тоже бы работал. Поэтому этот вопрос остаётся открытым.

В конце первого акта происходит трагический момент действия спектакля — перерезанный шнур, на котором висит огромная люстра, приводит ее в движение. Она летит в стену, ударяется об нее и разваливается на части. А стена падает назад. Так люстра задает единый цикл движения, приводящий к падению стены.

Конструкция люстры интересная. Своими очертаниями и пропорциями она напоминает люстру исторической сцены Большого театра. Так и задумывалось. И хотя в оригинале присутствуют скульптуры, мы их упрощали и удешевляли до вензелей из тонкого стального листа.

В диаметре люстра более 3 м и высотой 4 м. Мы сделали ее стальной, чтобы она могла выдержать удар о стену, а сталь как раз потяжелее, но жесче алюминия. Ее вес — 250 кг со всем оборудованием, лампами и бусинами. Люстра попоясная и разъёмная по поясам. У нее снимаются вензеля и плафоны по кругу. Нижний пояс без каркаса. Он висит на тросе, чтобы не падать жесткой трубой вниз.

Люстра с управляемым падением и при этом электрофицирована — на нее приходит питание в 220V. А поскольку она разборная и бьётся о стену, ее нужно было обезопасить. Для этого наши электрики собрали защитную коробку, которая в случае короткого замыкания отключала бы питание, приходящее на люстру.

Лампочки у люстры собственного изготовления: на пластиковых колбах и сделаны на основе светодиодной ленты. Разъёмы использовали без фиксации, чтобы люстра могла легко разъединяться в момент удара и не рвать провода. Чтобы на люстру приходили минимум проводов, установили радиоуправление ею с осветительного пульта. Отдельно с него управляются несколько групп света — в верхней части люстры и в нижней, которая отделялся при ударе.

На люстре также установлены дым-машина и искромёт, как мы его называем — Sparkular Mini - фейерверк машина для холодных искр. Когда люстра врезается в стену, она искрит, из нее валит дым, а сверху сыпется порошок. Дым-машина и Спаркуляр так же включались по радиоуправлению.

Как мы решали управляемое падение люстры:

Наверху у люстры два блока, через которые проходят троса на лебёдки. Одна лебёдка тащит ее в одну сторону, а другая — в противоположную. Фокус был в просчитанной траектории — дальняя лебёдка, которая над залом, опускает люстру в определенную точку. В момент столкновения со стенкой люстра разрушается, и на втором тросе, который расположен ближе к стене, падает вниз. Этот трос спускает ее вниз.

Эффект разрушения и падения люстры долго не поддавался. Когда люстра продолжала движение в стену, она еще на подступах начинала разрушаться. У нее разъединялись разъёмы и она переставала светиться раньше, чем в момент удара. Поэтому стояла задача буквально довести люстру до стены в собранном состоянии.

В итоге мы поставили два электромагнита, с которыми тоже было непросто. Это довольно сложный эффект, требующий времени и внимания одновременно двух специалистов, которые должны договориться между собой. Такие моменты коммуникации особенно тяжелы в момент выпуска спектакля. Из-за этого наша люстра несколько раз с размаху билась об пол. Магниты размыкались не в попад, а трос продолжал вовсю гнать люстру. Она падала и всё это выглядело страшно.

Тем не менее люстра выдержала даже такие серьезные испытания. Плюс стали, что ее можно подправить, подрихтовать и она снова в порядке. А пара-тройка порванных нитей бусин пришиваются на свои места и чинятся довольно просто.

На производство всех декораций для спектакля у нас было ровно два месяца. Справиться с таким объёмом можно только хорошо продумав все организационные и производственные процессы и имея слаженную команду.

Проект складывается, как паутина, — в голове выстраивается план по людям и этапам работ: что будет выполняться параллельно, что к какому моменту должно быть готово, чтобы соединиться вместе. Так же соответственно подбираем людей — под время и под задачу.

Работа шла над всем списком декораций одновременно. Над проектом работала команда конструкторов: Михаил Иванов чертил стену, Петр Сотников из Бюродело — потолок и люстру, а Диана Габдрахманова — авансцену и зебру.

Вещи и предметы, которые не требовали чертежей, параллельно подбирали по референсам художника Маши Трегубовой и покупали на Авито. Мы их называли «артефактами» из советской коммунальной квартиры в разгар ремонта: старый холодильник ЗИЛ, стиральная машинка, плита, таз для стирки, диван, кресла, буфет и шкаф и прочие объекты.

Казалось бы ничего сложного, но процесс поиска и покупки вещей по опыту сильно растягивается во времени — с людьми нужно договориться на определенное время, когда они могут. Или находишь нужную вещь, например, оконную раму, а она в Псковской области, и ее нужно привезти издалека. И так сколько предметов в покупке — столько и приключений, как мы их добывали.

Так мы нашли классный шкаф из вишни, очень крепкий, такой нестыдно у себя дома поставить. Красивейшие ГДРовские кресла в хорошем состоянии, мы их купили и немного отреставрировали. Диван перебрали, сняли с него складной механизм и дно, сделали его немного полегче, потому что он массивный. Сняли также обшивку и старый поролон. Обшивку вернули на место, потому что она всем очень понравилась. Все эти детали: лакированные спинки, специфические формы, ручки, обивку сложно воспроизвести, если делать самим, поэтому закупали и работали с аутентичными предметами.

Дальше с артефактами предстояла не менее интересная работа. Нужно было придумать, как предметы по задумке художника будут стоять друг на друге и как их закрепить для этого. Часть поставили на колёса, часть отремонтировали, где-то добавили больше каркаса. Холодильник, плиту и стиральную машину разобрали полностью, вытащили из них все внутренности, почистили и забутафорили краской как будто они простояли так всю жизнь в коммунальной квартире.

В этом проекте у нас было много скульптур: лепнина на потолке, два льва, два ангела, а также статуи боксёра и зебры с копытами и отдельной головой. На всё про всё отвели две недели. Понятно, что одному скульптору с таким объёмом не справиться. Подобрали нескольких скульпторов и сразу подключили других людей, которые дальше по готовности скульптур из пенопласта приступали к подготовке их к стеклопластику. И затем уже следующая бригада специалистов покрывали их стеклопластиком. Следующими этапом загрунтовали, привели в порядок, зашкурили, подготовили под роспись и расписали.

Все скульптуры выполнены вручную. И только для потолка мы сделали 3D-модель по разным референсам, присланным художником Машей Трегубовой. Затем вырезали из пеноплекса на четырех станках и покрыли стеклопластиком.

Зебра — ее ноги отдельно голова — тоже выполнены вручную. В их основе каркас, который мы зашили, а сверху положили белый пенопласт. Пенопласт удобно и быстро обрабатывать руками. С пеноплексом так не поработаешь, его лучше на станке резать.

С зеброй вышла история: мы никак не могли купить нужный мех. Вот нет в магазинах и на складах меха и всё тут. Находим белый, не можем подобрать с таким же ворсом чёрный и наоборот. И здесь, кто из Петербурга, нас поймут — выручила нас, конечно же, Апрашка. А кто не знает, Апраксин двор — это один из крупнейших исторических рынков, расположен в центре города и там можно найти буквально всё.

Привезли кусочки меха в мастерские и там приглашенные художники-декораторы Ольга Гусарова и Елена Русакова по эскизу нарисовали полосы для зебры, перевели их на плёнку, вырезали выкройки, наложили их и вырезали полоски меха, а затем вручную набирали их на клей-момент уже на подготовленную скульптуру из папье-маше.

Мы также выполнили две технические декорации в этом проекте: сборно-разборная авансцена — дополнительный станок 1 м длиной во всю авансцену, чтобы расширить сцену.

По такой же схеме был выполнен стол, который появляется в одной из картин спектакля, когда Дон Жуан падает в ад. Под столом сделан небольшой люк на петлях и задвижках, которые вынимаются, и Женя Цыганов туда ныряет, очень эффектно проваливаясь в преисподнюю. Даже на репетициях, когда видно, как он это делает, складывалось реальное впечатление, что это не стол с люком на задвижке, которые мы начертили, а самый настоящий ад, куда проваливается артист.